Сайфулла-кади Башларов – мусульманский ученый и суфийский наставник, шейх накшбандийского, щазилийского и кадирийского тарикатов. Полное имя его, часто упоминаемое в письменных источниках – аш-шейх ал-муд-жахид Мир Халид Сайфуллах бин Хусайн бин ал-хаджи Муса бин Башлар ан-Ницубкри ал-Гази-Гумуки.
Сайфулла-кади Башларов — сын оружейника Хусейна, сына Хаджи Мусы, сына Муджахида из лакского селения Ницовкра, расположенного недалеко от Кумуха (Гази-Гумук), столицы Казикумухского ханства (ныне Лакский район Республики Дагестан). Он являлся потомком Хусейна — внука Пророка Мухаммада ﷺ
Родился он приблизительно в 1850 году (1267 год по хиджре) и покинул бренный мир в 1919 году (1338) в Темир-Хан-Шуре (ныне Буйнакск), похоронен в селении Верхнее Казанище. Да возвысит Аллах его степень и осветит Своим светом (нуром) его могилу. Амин.
Он был крупным ученым, истинным шейхом Накшбандийского, Шазалийского и Кадирийского тарикатов (суфийских путей), достигшим степени духовного совершенства, познавшим Всевышнего Аллаха, истинным кутбу (старшим среди наставников своего времени), обладателем явных и сокровенных знаний. Сайфулла-кади был обладателем божественных знаний ('ильм раббани) и обновителем (муджаддидом) религии.
Он был выходцем из местной мусульманской интеллигенции. Со стороны отца в его роде были врачи, чиновники, ремесленники. Отец Сайфуллы-кади Хусейн Башларов и пять братьев отца — Гази, Абдуллах, Исалав, Алихаджи и Убайд, успешно завершили учебу в известном в Нагорном Дагестане медресе в селении Согратль, и стали хорошими алимами. Его дядя Абдуллах стал искусным врачом, и ушел с семьей к имаму Шамилю, работал у него и оставался рядом с ним до конца жизни. Другой дядя - Гази Башларов после окончания войны занял должность сельского старшины (юзбаши) Ницовкры в российской администрации Дагестанской области.
А остальные дяди: Исалав, Алихаджи и Убайд — были ювелирами и оружейниками. Его мать Бахтун была праведной женщиной и кроме своего родного кази-кумухского языка знала аварский и понимала арабский языки. Она также происходила из одного из видных тухумов селения Ницовкра.
Сайфулла с детства был религиозным, способным мальчиком, и поэтому его еще в детстве прозвали Кади (судья), а в последующем он стал известен как Сайфулла-кади. Согласно имеющимся сведениям, начальное мусульманское образование Сайфулла-кади получил дома. Окончил ницовкринский примечетский мактаб (среднее духовное учебное заведение). Знал два языка — лакский и аварский.
В 1861 году (по другим данным в 1859 году) он поехал вместе с отцом в Астрахань. Там поступил на учебу в татарское исламское медресе и через три года завершил учебу. После этого он окончил русскую 5-летнюю школу. Через друга отца он познакомился с народной медициной и освоил некоторые методы лечения травами. Обретению этих знаний ему помогло воспитание, которое он получил дома и в медресе.
В 1867 году Сайфулла-Кади вернулся в Дагестан и продолжил учебу в Арчибском медресе, где его учителем стал шейх Мамма-Дибир Арчибский (Мамма-Дибир ар-Рочи ад-Дагестани — шейх накшбандийского тариката). В это время завязалась дружба между Сайфуллой-кади и Шуайбом-афанди из селения Багини. В годы учебы в указанном селении он выучил местный диалект (арчибский) аварского языка, а также азербайджанский язык.
В 1869 году Сайфулла-кади отправился к известному в Дагестане ученому-богослову Хасану из селения Кудали (Хасан Кудалинский Младший). Там он усовершенствовал свои религиозные знания при Кудалинском медресе. В это время он познакомился с Хасаном Кахибским, и они стали друзьями. В Кудали он изучал не только языки, но и философию, математику и этику. В то время Сайфулла-кади знал около 10 языков, в том числе — арабский, аварский, лакский, персидский, турецкий, русский, кумыкский, татарский, казахский, башкирский. Знание языков помогло ему в изучении отраслей наук, основанных на традициях и постигаемых умозрительным путем. С детства он проявлял интерес и способности к медицине. Помощницей в этом была его мать, которая владела приемами лечения с помощью трав. Позднее, будучи уже преподавателем в медресе Кудали, он одновременно изучал медицину и географию. Это был очень целеустремленный человек.
В 1871 году Сайфулла-кади поехал в Согратль.
В 1875 году, после завершения учебы, по приглашению шейха Ильяса Хаджи Цудахарского в течение 4х месяцев он работал лекарем и костоправом в селении Цудахар. К этому времени он научился сносно говорить на даргинском языке. Но через четыре месяца он вернулся на свою родину и ему порекомендовали работать писарем в частях русской армии, дислоцированных в то время в Кази-Кумухе. В эти годы он также встретился с Али-Хаджи Акушинским.
Как известно, в 1877 году в Дагестане происходило восстание. Сайфулла-кади не был сторонником восставших и был недоволен этой акцией, хотя стал и невольным его участником. По ложному подозрению в организации этого восстания его отправили в ссылку в Саратовскую Губернию. Некоторые его друзья из Астрахани добились для Сайфуллы-кади права вольного хождения и разрешения работать. Там он познакомился с немецкими врачами и стал работать в Саратовском медицинском центре немецких врачей, одновременно окончил медицинское учебное заведение, где готовили младший медперсонал.
В 1886 году медицинский центр немецких врачей вручил ему удостоверение, подтверждающее его профессиональную врачебную подготовленность и предоставлявшее ему право работать в качестве врача. Сайфулла-кади несколько раз побывал в Германии, создавал медицинские труды на немецком и арабском языках. В это время он одновременно работал над совершенствованием суфийских знаний.
После возвращения из ссылки в 1891 году он стал работать во Владикавказе, а позднее переехал в город Ростов на Дону, где работал врачом железнодорожной больницы. В это же время Сайфулла-кади совершенствует свои знания по русскому языку и овладевает украинским языком и знакомится с крупным татарским просветителем, главой г. Бахчисарая, Исмаилом Гаспаралье (Гаспаринским), который в течение пяти лет работал редактором газеты «Тарджимен». На это время приходятся их совместные попытки строительства медресе в Абхазии с целью расширить исламское образование в народе. Здесь же происходит знакомство с религиозными деятелями Северного Кавказа. Близость осетинского и персидского языков и общение с пациентами дало возможность овладеть осетинским языком, а также он свободно общался на карачаевском и балкарском языках. Снимая квартиру в доме ингушей, научился неплохо говорить и на ингушском языке, и свои мысли мог излагать на чеченском языке.
В 1894 году Сайфулла-кади вернулся в город Астрахань и начал работать невропатологом, занимался самообразованием по восточной философии, суфизму и мусульманской юриспруденции, продолжал писать труды по исламской религии и медицине. Помогал Астраханскому духовенству и мусульманским учебным заведениям. По неуточненным данным, он работал там в течение 4х лет.
В 1903 году отдел по медицине Николаевского правительства дал ему диплом по медицине, который разрешал ему работать в любой точке России.
После этого в 1904 году его избрали делегатом в Государственную думу России от Кавказских мусульман, где он занимал ответственную должность. В этот же год он поехал в исламский университет Каира Аль-Джами' аль Азхар (По некоторым данным, он учился в самом престижном в то время исламском университете аль-Азхар и закончил его экстернатом с отличием). По настоянию крупного татаро-башкирского просветителя и педагога Зияуль Камали приехал в город Уфа, чтобы помочь ему в организации работы и как преподаватель первого Исламского университета в России, который он был намерен открыть в 1906 году.
В 1905 году Сайфулла-кади и Зияуль Камал познакомились во время организации «Союза мусульман России», и в этом же году он стал преподавать в медресе Усмания, а с 1906 года — в Исламском университете Уфы восточную философию, Шариат и тарикат. Также работал над дальнейшим совершенствованием знаний по башкирскому, татарскому, казахскому и киргизскому языкам.
К учению и религиозной практике суфизма Сайфулла-кади приобщился в изгнании, где прошла большая часть его сознательной жизни.
В 1908 году он вернулся в Дагестан в с. Костек и занимался совершенствованием суфийских учений у суфийского шейха, достигшего степени совершенства, Хасбулата ал-Кустаки (Костекский). Он был его первым наставником.
Накшбандийский шейх Хасбулат ал-Кустаки – один из преемников знаменитого накшбандийского шейха Махмуда-афанди (1810–1877) родом из селения Алмалы, расположенного в Северном Азербайджане, по имени которого называется отдельная ветвь накшбандийа-муджадидийа, на Северном Кавказе – махмудийа. Выдающийся мусульманский ученый 19 века Урала и Поволжья, один из самых видных шейхов тариката Накшбанlия, получивший всенародное признание среди населения Казанской губернии и всего Волго-Уральского региона. Он владел в совершенстве как явными, так и сокровенными знаниями. Суфизму он обучался у шейха Махмуда-афанди.
Махмуд-афанди — великий Накшбандийский шейх из селения Алмало, устаз Мухаммада Закира Чистави, который являлся первым шейхом-наставником Сайфуллы-кади. Последние годы жизни он провел в Астрахани. Там он умер и похоронен на кладбище, расположенном за городом. Это стало излюбленным местом посещения (зиярата) ис- тинных мусульман всей России, особенно Дагестана
Вот как описывает эту встречу Сайфулла-кади: «С известным ученым Хасбулатом ал-Кустаки нас связывала тесная привязанность.
Тогда я остался у него и обучался у него по книге "Сильк аль 'айн", после этого я проявил желание вступить под его воспитание. Он был одним из преемников нашего шейха Махмуда-афанди. Он сказал: "Мне рассказал равхани моего шейха, что ты станешь учеником познавшего Аллаха шейха Мухаммада Закира. Его степень очень высока. И ты встретишься с ним весной". Тогда я впал в умиление и был растроган от их слов. Он и второй раз сказал мне: "Я хотел, чтобы ты стал моим духовным сыном, но дела свершает лишь Аллах". Тогда я страстно пожелал увидеть Мухаммада Закира. После этого я заболел и остался у Хасбулата-афанди на четыре месяца. Поправившись, я вышел от него весной, направляясь к шейху, познавшему Аллаха, Мухаммаду Закиру Чистави.
Я прибыл к нему по милости и заботе Всевышнего Аллаха и нашел его бескрайним океаном благодати, и счастье распространялось от него, а его благородный лоб источал божественный свет (нур). Он достиг познания Аллаха, и не имел никаких недостатков по отношению к религии Аллаха. Я никогда не видел его ведущим мирские разговоры. Он все время проводил в муракаба (особая степень поминания Аллаха в суфизме), и он очень обрадовался моему приходу. У него было больше 1500 мюридов, и меня он посадил на почетное место. Если мы оказывались вместе на собрании, он звал меня к себе и усаживал рядом. Он обладал таким достоинством и авторитетом, от которых изумлялись умы. Я остался у него на определенное время, и он мне повелел находиться в течение 40 дней в уединении, выполняя вирд "султану зикр" (особый вид поминания Аллаха). И потом он научил (талькин) меня к словам "Ла ила ха иллаллах"».
После этого до Сайфуллы-кади дошло письмо, в котором сообщалось, что его мать беспокоится за него. С дозволения своего шейха он решил отправиться к матери, но перед этим он подошел к своему наставнику и, обратившись к нему, сказал: «Я еще вернусь к тебе». Шейх улыбнулся и сказал: «Тогда ты не увидишь меня». После расставания с наставником Сайфуллу-кади охватило сильное чувство огорчения и печали. Вскоре шейх Мухаммад Закир покинул бренный мир.
После его смерти в поисках истинного наставника шейха Сайфулла-кади поехал в Стамбул, затем в Алеппо и Дамаск. Но он не встретил там наставника, которым бы он был доволен. Затем поехал к кутбу своего времени, великому суфийскому шейху Зайнулле Шарифи из Троицка и вступил под его воспитание в Накшбандийском тарикате. Вот как он говорит об этом:
«После смерти своего шейха я остался подобно выброшенному зерну, не зная, что делать. Я ходил к каждому, о ком слышал, что он шейх, но, после того как я увидел Мухаммада Закира, мое сердце не тянулось ни к одному из них. Потом ко мне пришло указание от равхани моего шейха, чтобы я пошел к шейху Зайнулле аль-Мамури аш-Шарифи, который находился в Восточной Сибири… Я встретился с шейхом Зайнуллой аш Шарифи сыном Хабибуллаха, преемником Ахмада Зияуддина аль-Камашханави. Я нашел его главным шейхом в свое время и знаменитостью своего века неподвластным описанию. У его дома была давка из-за большого количества людей, желающих посетить его, о подобном я не слышал никогда. Он приблизил меня к себе и нашел для меня особое место среди своих преемников (хулафа). После завершения всех уровней муракабы, он велел мне уединиться в поклонении в течение 40 дней. Потом наш Шейх Зайнуллах, да поможет Аллах мусульманам, удлинив ему жизнь, собрал всех своих преемников, больших алимов и шейхов и организовал им большое угощение. Возможно, там было больше 500 человек. И перед ними он дал мне документ (иджаза), разрешающий наставничество в Накшбандийском тарикате, скрепив его своей печатью. Затем он обратился к собравшимся с проповедью, от которой нас охватила дрожь, и все присутствующие стали плакать, впали в экстаз (важд). И он сказал: «Этот человек, Мир Сайфулла, — мой преемник (халифа) и несущий мое доверие (т. е. получающий мое духовное наследство). Он мой духовный сын, его рука — моя рука, его принятие — мое принятие, Аллах его покровитель на этом и на том свете. Я надеюсь на вас, что вы будете уважать меня, проявляя уважение к нему, и будете почитать меня, почитая его». Потом он совершил для меня и всех мусульман мольбу и все говорили «Амин». Затем он повелел делать мне дуа шейху Мухаммаду Мураду, а также и нескольким праведным людям. После этого все они поднялись и стали целовать мою руку, а мое тело как будто плавилось от сильного стеснения перед ним и другими. Потом он надел на меня халат (хирка) и усадил меня рядом с собой, приказал мне заняться наставничеством. Я не один раз просил его не поручать мне эту работу. Тогда он сказал: «Это мой приказ ради Аллаха, и от Аллаха. Ты делай то, для чего создан».
Зайнулла Шарифи был образцом своего времени и самым ученым человеком своей эпохи. Он превосходил в своем достоинстве каких бы то ни было границ описаний [его положительных качеств]». В течение определенного времени Сайфулла-кади находился под наставничеством этого шейха, который в августе 1907 г. возвел его в ранг муршида. При этом он передал Сайфулле-кади халат, приписывавшийся четвертому праведному халифу и шейху тариката ‘Али бин Абу Талибу.
Зайнулла Шарифи довел Сайфуллу-кади до совершенства и дал ему разрешение на обучение Накшбандийскому тарикату, науке хадисоведения и всем остальным явным и сокровенным наукам, на чтение специальных молитв (хизб), а также поручил ему сильсила (цепочку наставников, идущая от Пророка Мухаммада ﷺ), которую собрал известный шейх Мухаммад Али Захир аль-Витри и другие. Затем он вступил в Шазилийский тарикат под опеку шейха Мухаммада Салиха, который дал ему право на обучение Шазалийскому тарикату (доведя его в нем до совершенства). Он также имел разрешение на обучение Кадирийскому тарикату. (На это ему было дано разрешение Мухаммадом Мурадом Манзалави, который переселился в Мекку, являлся автором сборника писем «Мактубат» и его перевода на арабский язык, а также переводчиком на арабский язык книги «Ар Рашахат» и других).
В 1909 году Сайфулла-кади вернулся в Астрахань. С этого года Сайфулла-кади полностью посвятил себя религиозной деятельности. Много странствуя по Поволжью и Северному Кавказу, Сайфулла-кади сблизился в г. Астрахани еще с одним накшбандийским шейхом, не принадлежавшим к ветви халидийа. Это был Мухаммад Салих бин ‘Абд ал-Халик ал-Иджави ал Караман-хани (из селения Кармановка) ал-Ханафи ан-Накшбанди. Последний являлся также преемником шазилийского шейха из Медины саййида Мухаммада Али Захири ал-Витри ал-Хусайни ал-Мадани. В марте 1915 г. он передал Сайфулле-кади иджазу шазилийского тариката. Сайфулла-кади был также шейхом кадирийского тариката.
В 1909 году спустя четыре месяца почти одновременно получил приглашение работать в качестве Муфтия из Средней Азии и Дагестана. По словам самого Сайфуллы Кади, он предпочел родину и в сентябре 1909 года приехал в Дагестан, в Темир-Хан-Шуру.
В Дагестане у Сайфуллы-кади появилось немало учеников. Его главным преемником стал вышеупомянутый Хасан Хилми ал-Кахи (ум. 1937 г.) из селения Кахиб (ныне Шамильский район), который ранее был возведен в ранг муршида Абд-ар-Рахманом-афанди из сел. Ассаб (ум. в 1905 г.) и Шуайбом-афанди из селения Багинуб (ум. в 1909-12 г.). Хасану Хилми Сайфулла-кади передал иджазу сразу трех тарикатов – накшбандийского, шазилийского и кадирийского. В дальнейшем силсила, объединяющая представителей этих трех братств, шла в Дагестане через аварских шейхов – преемника Хасана Кахибского Мухаммада из селения Ас-саб (ум. 1942 г.), Хумайда-афанди из селения Андых (ум. 1952 г.), Мухаммада Хусайна из селения Уриб (ум. 1967 г.), сына Хасана Кахибского Мухаммада Арифа (ум. 1977 г.), Мухаммада Са‘аду-хаджи из селения Нижний Батлух (ум. 1995 г.), Абд ал-Хамида-афанди из селения Верхнее Инхо (ум. 1977 г.), Хамзата-афанди из селения Тлох (ум. 1977 г.), Мухаммада-афанди из селения Хучада (ум. 1987 г.), Бадр ад-дина-афанди из селения Ботлих. Учеником предпоследнего был Саид-афанди Чиркейский. Он, в свою очередь, передал иджазу только шазилийского тариката своим мюридам Арсланали-афанди (род. в 1954 г.) из селения Параул Карабудахкентского района, Абд ал-Вахиду-афанди из селения Какамахи Левашинского района и Мулла Мухаммаду из Закатальского района Азербайджана.
С 1909 года по 1918 год он работал Муфтием Дагестана и Северного Кавказа. Внук Сайфуллы-кади рассказал: «В 1913 году был принят указ царя о переводе письменности с арабского на русский язык. На этой почве в Дагестане вспыхнуло восстание. Сайфулла-кади и Хасан Кахибский, боясь массового кровопролития, выступили против восстания. Они указывали на преступность такого кровопролития, говорили, что сначала необходимо доказать в инстанциях, почему неправомерно принятие такого указа, и что без этого начинать восстание является преступлением. Они говорили, что добьются отмены этого указа мирным путем. Но, несмотря на их старания, в мае 1913 года к Темир-Хан-Шуре подошли, (по разным источникам, от 4 до 6 тысяч) вооруженных людей.
Некоторые говорят, что к восстанию народ толкал Нажмуддин Гоцинский. Однако Сайфулла-кади и Хасан Кахибский смогли убедить восставших, и на утро следующего дня никого из восставших не было в Темир-Хан-Шуре. Таким образом, Дагестан был спасен от страшного кровопролития, а Россия — от мирового позора. Но все-таки Сайфуллу-кади арестовали, а губернатор, который мечтал потопить в крови цвет дагестанского генофонда, говорил в адрес Сайфуллы-кади и Хасана Кахибского: «Надо было арестовать не только дагестанского оракула, но и Кахибскую лису».
Сайфулла-кади после пяти дней домашнего ареста был сослан в ссылку теперь уже в Казанскую губернию. К тому же он был единственным человеком, арестованным и отправленным в ссылку. Началась первая мировая война. По просьбе духовенства Дагестана и обещании авторитетных татар Сайфулла-кади без разрешения губернатора уехал из Казани. Однако, когда губернатор узнал об этом, то отправил телеграмму в Темир-Хан-Шуру, в которой говорилось о том, что Сайфулла-кади совершил побег из тюрьмы, и по приезду нужно арестовать его и отправить обратно в Казань. Это телеграмма губернатора еще сохранилась. Сайфулле-кади по приезду в Темир-Хан-Шуру не дали даже зайти домой, до порога которого оставалось менее ста метров. Его отправили обратно. Религиозным авторитетам Татарии пришлось много трудиться, чтобы получить для Сайфуллы-кади приписной статус. И они добились права на вольное хождение для Сайфуллы-кади и разрешения работать.
С 1914 до 1916 года Сайфулла-кади работал преподавателем медресе «Гаффария» в Казани и первого Татарского Исламского университета «Мухаммадия», где ректором работал его духовный брат и кунак Галимджан Галимов, известный в мусульманском мире под псевдонимом — Баруди. Этот период жизни Сайфуллы-кади был богат на трогательные и интересные эпизоды.
В 1916 году указ царя о переводе письменности с арабского на русский язык был отменен, и Сайфулла-кади приехал в Темир-Хан-Шуру для продолжения работы Муфтием Дагестана и Северного Кавказа. В это время он объявил Хасана Кахибского шейхом, возвел его в ранг муршида трех тарикатских направлений: Накшбандийского, Шазалийского и Кадирийского».
В 1917 году Сайфулла-кади был руководителем комитета по делам религии в военно-революционном правительстве Дагестана, затем избран председателем Шариатского суда Дагестана, а также выдвинут делегатом государственной думы, где главной его целью было предотвращение кровопролития и гражданской войны. В этом направлении он смог сделать многое. Выступал перед народом и доказывал опасность военных действий против революционеров, вместе с Хасаном Кахибским входил в делегацию, которая решила предложить Гоцинскому мир и сложение оружия. С этой целью он побывал в Костеке, Чиркее, Хунзахе, Согратле, Кази-Кумухе, Анды, Акушах и в других местах. Было известно и о его отношениях с Али-хаджи Акушинским. В своих письмах он объяснял ему несовместимость с Шариатом поддержки Гоцинского, который толкает народ на гражданскую войну. Ш. Ш. Шихалиев в своей статье о Сайфулле-кади под названием «Устаз трех тарикатов: Сайфулла-кади» пишет:
«Неплохие отношения у него (у Сайфуллы-кади) сложились с большевиками и их дагестанскими сторонниками из числа либеральной мусульманской интеллигенции, такими как Махач Дахадаев, Джалалуддин Коркмасов, Уллубий Буйнакский, Сайд Габиев, Алибек Тахо-Годи. После установления Советской власти в Дагестане в 1918 г. его назначили заведующим Отделом духовно-шариатских дел Дагестанского военно-революционного комитета. В то время он пользовался огромным авторитетом в Дагестане. Видные политические и религиозные деятели Дагестана при решении сложных политических и религиозных вопросов обращались к Сайфулле-кади. Имея хорошие отношения с лидерами большевиков, он не поддержал Наджмуддина Гоцинского, стремившегося к борьбе против социалистов. Сайфулла-кади был в числе тех, кто возражал против объявления Наджмуддина Гоцинского имамом, объясняя, что это несовместимо и со сложившейся политической обстановкой, и с установлениями Ислама.
В этом отношении необходимо привести случай, произошедший во время андийских событий — на горском съезде в Анди в августе 1917 г. Эти сведения были любезно предоставлены С. Г. Башларовым со слов очевидца беседы между Сайфуллой-кади и Наджмуддином Гоцинским в Анди Камиля Шейхилова (ум. в 1961), уроженца сел. Читаб Чародинского района, сына полковника царской армии Шейхилава Камилова.
На следующий день после избрания Гоцинского имамом, когда все приглашенные прибыли в селение Анди, с имамом встретился Сайфулла-кади, между которыми произошла следующая беседа:
Наджмуддин Гоцинский спросил:
— Зачем ты пришел в качестве посланника большевиков?
— Я пришел не как посланник большевиков, а как твой кунак, — ответил Сайфулла-кади.
— И что ты хочешь мне предложить?
— Я не распределяю руководящие должности, не назначаю и не снимаю с них. Но если ты встанешь на сторону большевиков, то ты станешь вместо меня руководителем Отдела духовных дел. А я сам уеду в Ницовкру и займусь духовным воспитанием молодежи.
— Что касается меня, то мне не нужно ни власти, ни должности, ни богатства. Все, что я делаю, — я совершаю по воле народа. Если народ против, я не стану воевать с большевиками.
— Сил у большевиков, которым ты противостоишь, становится все больше и больше по всей России. Не то что в Дагестане, но и по всей России нет силы, которая может остановить их. Тем более ты со своими кинжалами их не остановишь. Пойми, пока мы, духовенство, существуем, большевики вынуждены будут считаться с нами. Приняв их сторону, мы тем самым сможем оставаться мусульманами и наставлять людей на путь истины, но если ты пойдешь против них, то они уничтожат весь цвет дагестанского народа. Останутся только женщины и дети, которым они будут диктовать свои условия. Твой путь ведет к погибели. Сам ты, в конце концов, либо эмигрируешь в Турцию, либо будешь уничтожен большевиками. Немного подумав, Наджмуддин Гоцинский покачал головой, огляделся вокруг и сказал, что все уже зашло слишком далеко, люди не поймут его поступка, и он не может настоящее повернуть вспять. Расставаясь, Наджмуддин Гоцинский спросил шейха, что же произойдет с самими большевиками впоследствии? Сайфулла-кади попросил принести ему два речных камня, после этого в свите Гоцинского раздался смех: «Не побить ли хотят имама?!»
«Вот что будет с ними», — ответил шейх, взяв в обе руки по камню, потер их друг о друга, объяснив этим, что большевики вскоре начнут уничтожать сами себя».
Как известно, впоследствии белоказаками и деникинцами так и случилось. В мае 1919 года в Дагестане было разгромлено Военно-революционное правительство. И когда они узнали, что Сайфулла-кади является членом Военно-революционного правительства, было принято решение утром арестовать его и расстрелять. Царский офицер, служивший в Темир-Хан-Шуре, рискуя жизнью, ночью же сообщил ему об этом. При активном участии его учеников во главе с Камардином, находящегося при смерти Сайфуллу-кади вывезли на бычьей подводе из Темир-Хан-Шуры. Но по дороге около Нижнего Дженгутая Сайфулла-кади скончался. Он был похоронен в Верхнем Казанище, на земле, которую специально купил для кладбища. Там позднее были похоронены самые почетные религиозные деятели, шейхи, ученые-богословы и праведные люди.
Зиярат Сайфуллы-кади Башларова (кьуддиса сирругьу)
Истинный шейх Сайфулла бин Хусейн из Ницовкра, да смилуется над ним Всевышний Аллах и да воздаст ему лучшим воздаянием, собрал самые полезные знания и оставил нам об этих знаниях самые драгоценные сочинения, они увековечили его имя, от них он, по воле Аллаха, будет постоянно получать пользу. Он оставил после себя учеников, достигших совершенства в тарикате. И благодаря им тарикат распространился и сохранился до наших дней. Да смилуется над ним Аллах и да одарит нас его благодатью! Вся хвала Аллаху Господу миров.
Скончался он в ночь на понедельник до утренней молитвы 1 сафара 1338 г.х. / 25 октября 1919 г. Как пишет Хасан ал-Кахи, в ночь смерти Сайфуллы-кади один из его мюридов видел сон, будто Сайфулла-кади скончался и на его погребальную молитву явился сам Пророк Мухаммад ﷺ вместе со своими сподвижниками. После этого явился ангел Джабраил (алейгьи ссалам) вместе с другими ангелами и также совершил погребальную молитву. Затем явился накшбандийский шейх Махмуд ал-Алмали с остальными шейхами, и они совершили погребальную молитву над телом Сайфуллы-кади.
Интересные сведения, связанные с обстоятельством смерти Сайфуллы-кади, приводит его внук С. Г. Башларов. Когда в 1919 г. деникинские войска захватили Темир-Хан-Шуру, Сайфулла-кади лежал тяжело больной в своем доме. Поначалу деникинцы не беспокоили Сайфуллу-кади как духовного лидера мусульман. Однако в ночь перед смертью Сайфуллы-кади к ним в дом пришел один из офицеров деникинской армии и предупредил его жену, что кто-то донес им о тесном сотрудничестве Сайфуллы-кади с большевиками и утром должны прийти и арестовать его. Его жена Паханай позвала мюридов Сайфуллы-кади, которые решили вывезти его в Ницовкру. Для этой цели они сколотили большой ящик, поместили в него Сайфуллу-кади, сверху накрыли соломой, запрягли двух самых тощих быков, чтобы их при выезде из Темир-Хан-Шуры не отобрали деникинцы. При выезде из города их остановил деникинский караул, однако, видя, что ничего ценного их груз не представляет, отпустили их. В числе мюридов, вывозивших Сайфуллу-кади, был житель селения Верхнее Казанище Камарутдин и еще два мюрида Сайфуллы-кади. Доехав до селения Нижний Дженгутай, они открыли ящик, но обнаружили, что шейх уже умер. Тогда Камарутдин передал им завещание Сайфуллы-кади похоронить его на кладбище селения Верхнее Казанище и настоял на том, чтобы его похоронили именно там. После его смерти Паханай вывезла часть имущества и некоторое количество книг Сайфуллы-кади и вернулась в свое село Какашура, откуда она была родом. Остальная часть его имущества была разграблена деникинцами, а оставшиеся книги сожжены. Таким образом, Сайфулла-кади был похоронен на кладбище селения Верхнее Казанище (ныне Буйнакский район), где он провел последние годы своей жизни. Возле его могилы построили зиярат, который до сих пор посещают многочисленные мюриды шазилийского тариката. Кроме его могилы, на этом кладбище есть зияраты других шейхов дагестанской ветви шазилийа и накшбандийа – Мухаммада ‘Арифа ал-Кахи (Кахибского), сына Хасана ал-Кахи и Мухаммада ал-‘Асави (Ассабского).
Сайфулла-кади оставил значительное наследие в области медицины и суфизма. В Рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН хранится рукопись «Да’ират ал-ма‘ариф ат-тиббиййа». Данное сочинение представляет собой практическое руководство по медицине. Оно посвящено различным болезням человека и животных и лекарственным средствам для их лечения, приготовлению препаратов. В книге даются переводы рецептов с немецкого и русского языков на арабский язык. Названия препаратов даются также на немецком языке. В рукописи имеются также арабо-графические записи, выполненные на некоторых дагестанских языках.
Из наиболее известных его сочинений по суфизму – «Канз ал-ма‘ариф ва асрар ал-лата’иф» («Сокровищница знаний»), «Мавакид ас-садат» («Позиции святых»), «Мактубат Халид Сайфуллах ила фукара’ ахл Аллах» («Письма Халида Сайфуллы к бедным [рабам] Аллаха»). Что касается его сочинения «Канз ал-ма‘ариф», то это одно из наиболее крупных сочинений по суфизму, принадлежащих перу дагестанских авторов XIX–XX вв. В предисловии одного из списков этого сочинения сказано: «… Когда Сайфулла-кади ан-Ницубкри написал это сочинение, он из-за своей физической немощности не мог отредактировать его… И когда его постигла болезнь, он написал письмо Хасану ал-Кахи: «Если я умру и не успею отредактировать эту книгу, то сожги её». Перед смертью он также сказал Хасану ал-Кахи: «Завещаю тебе сжечь эту книгу». Вскоре после этого он умер, а эта книга продолжала оставаться в черновом варианте, без исправлений и редакции. В тексте были пропуски, на которые указывал сам автор. Хасан ал-Кахи захотел отредактировать эту книгу… так как ему было жалко её сжечь. Он понял, что тем, кто следует указаниям этой книги, будет большая польза, чем от её уничтожения. И он проводил все дни и ночи над редакцией этой книги и назвал её «Канз ал-ма‘ариф», как слышал от самого автора. Однако и сам Хасан ал-Кахи не успел завершить редактирование этой книги. Тогда Шамсуддин ал-Кахи по глоссам, оставленным предыдущими шейхами, завершил эту книгу». Это сочинение объемом 378 листов состоит из семидесяти трех глав, где подробно рассматриваются вопросы ритуальной практики накшбандийского тариката: глава о покаянии и его условиях; о достоинствах накшбандийского тариката; о разъяснении ступеней единобожия; комментарии слов, широко используемых в суфийской терминологии; об этике мюрида по отношению к шейху; о признаках истинных шейхов и «лжешейхов», о ступенях накшбандийского тариката и т. д.
Сочинение Сайфуллы-кади Башларова «Канз ал-ма’ариф»
Что касается его другого сочинения «Мактубат», то эта книга в 1998 г. была издана в Дамаске в издательстве «Дар ан-ну‘ман ли-л-улум» под редакцией ‘Абд ал-Джалила ‘Ата ал-Бакри. Как пишет в своем предисловии редактор: «Это – первое издание этой драгоценной книги, которая включает в себя письма шейха Мир Халида Сайфуллы ан-Ницубкри… К нам попала эта рукопись, переписанная 25 раби‘ II 1377 г. (20 ноября 1957 г.) одним из кахибских мюридов, возможно Мухаммад Умаром ан-Нахри, который и собрал эти письма». Это сочинение состоит из восьмидесяти семи писем Сайфуллы-кади своим мюридам, в которых подробно освещены многие аспекты ритуальной практики накшбандийского и щазилийского тарикатов, а также ответы Сайфуллы-кади на вопросы своих мюридов.
Сочинение Сайфуллы-кади Башларова «Мактубат». Дамаск, 1998 (на арабском языке)
Сайфулла-кади остается одним из наиболее почитаемых шейхов среди мюридов наиболее многочисленной линии тариката в Дагестане. В 1990-е годы его именем были названы Исламский университет в городе Буйнакске и Исламский институт в селении Комсомольское Кизилюртовского района Дагестана. В ритуальной практике дагестанской ветви щазилийа при совершении рабита для духовной связи мюрида с наставником посредством воссоздания в сердце его образа берется образ Сайфуллы-кади.
Сайфулла-кади сыграл исключительно важную роль в духовной жизни дагестанского мусульманского общества. К сожалению, имя этого выдающегося духовного деятеля и миротворца мало известно широкой массе общественности. Творческое наследие Сайфулла-кади не изучено, а многие его труды не стали достоянием широкого круга общественности. Однако в памяти народа он остается как святой человек, замечательный ученый, поборник братства всей мусульманской уммы и социальной справедливости.
Великий шейх современности Саид-афанди в своей книге «Назмаби», написанной в стихотворной форме, говорит о Сайфулле-кади следующее:
«Я очень люблю говорить о шейхах, ибо это лекарство для сердец.
После того как получил глубокие знания по религии, Сайфулла-кади вознамерился вступить на суфийский путь, ибо для достижения истинной цели религии Шариат обязывает иметь наставника-муршида… Посмотрите, какими большими способностями одаривает Аллах того, кого захочет. Абдурахман-хаджи из Асаба был великим шейхом того времени, а Сайфулла-кади в тарикате превзошел его на 21 муракаба. Радуйтесь суфиям, дорогие братья, укрепляйте свое вероубеждение, ибо мы получили великие трофеи. Благодарите Аллаха за Сайфуллу-кади в Судный день.
Поздравляю тебя, о Сайфулла, кутб прекрасного нрава… Какой незавидной будет судьба тех, кто не признавал тебя и возражал твоим словам. Как они встретятся с Пророком ﷺ?! Жалко до плача мне тех невежественных алимов, покинувших этот мир, так и не узнав о твоем величии.
Да простит их Аллах и смилуется над ними. Они остались без ничего, ибо опирались только на свои понимания. Их погубило высокомерие...
Разумные люди не боятся спрашивать знающих, а также, соблюдая этикет, следуют за старшими. Истинные шейхи уважают друг друга, и между ними не бывает зависти и непризнания друг друга. Поэтому Хасан-афанди, узнав что «океан» истины находится в Кумухе, поехал к Сайфулле-кади, ибо разумный человек следует за более знающим. И оба жемчуга встретились с большой радостью, как отец и сын, как Пророк ﷺ и Абу Бакр (р.а.). Они стали братьями-помощниками друг для друга, подобно пророкам Мусе (алейгьи ссалам) и Харуну (алейгьи ссалам), и занесли завещания и другую важную информацию в книги.
Они, следуя за Пророком ﷺ и сподвижниками и оживляя Сунну, принесли большую пользу религии. Они рассказали о чистом от всяких нововведений и недостатков Накшбандийском тарикате. Они досконально объяснили опасность лжешейхов и тех, кто обманулись, получив кашф (знание чего-либо скрытого) от сатаны.
В конце, когда пришло время покинуть этот мир, Сайфулла-кади полностью доверил дело тариката Хасану-афанди, да будет доволен ими Всевышний Аллах».
В своей книге «Тальхис аль-маариф» Хасан-афанди пишет:
«Из письменного наследия Сайфуллы-кади (да очистит Аллах «зеркало» его сердца (сирр)), и следующее письмо, которое является последним из писем, написанных его благородной рукой на мое имя, и завершающим посланием, отправленным им мне перед своей смертью. Да дарует нам Аллах лучшее завершение жизни, осветит лучами Своего света (нура) могилу нашего саййида Сайфуллы и да сделает Аллах его ушедшим для уготовления Рая нам и нашим любимым! Шейх Сайфулла, куддиса сирруху (да очистит Аллах «зеркало» его сердца (сирру), в этом письме привел нижеследующие слова:
«От Халида Сайфуллы, раба, сбежавшего от своего Господина, к его сыну (т. е. к сыну раба Аллаха Сайфуллы-кади), частице его души, хранителю его тайны, радости его сердца, Хасану-афанди и его преемникам (халифам), — нашему дорогому другу, жемчужине его сердца и его радости, аль-Хадж Хабибулле, их семьям и всем мюридам, людям благочестия и веры. Мир вам и пожелание успехов в ваших делах! Аллах всегда с вами! Да сподобит он вас быть в числе саййидов и ведущих на правильном Пути, о которых Аллах говорит: «О да, ведь для авлия Аллаха нет страха, и не будут они огорчены» (Коран, 10:62).
Далее. Воистину, я поручаю вас Всевышнему Аллаху, чтобы Он уберег вас от всего, что может вас огорчить, и от всего, что может сбить с истинного пути! Я прошу Его сделать вас наместниками (халифами) на земле, наследниками пророков, лучшим образцом для следующих за вами, для тех, кто полностью предался Аллаху, отвернувшись от мира, и для благих людей! Я завещаю вам следовать по истинному пути, оставить притязания на явления чудес (карамат). Ваша связь (нисба) — это высокая нисба братств Накшбандийя и Шазилийя, кои не прерываются, а усиливаются день ото дня, и до самых последних своих пределов остаются чистыми от мути превратностей сего мира, хранимыми от новшеств (бид'а), назло лжешейхам (мута шаййихун). Деяния их скоро исчезнут и им от этих своих пустых стараний ничего не достанется, кроме смуты и бед. Прилагайте усердие в деле, доставшемся вам в великое наследство! А причина заката звезд лжешейхов исходит от многочисленности их притязаний на звание наставничества при полном отсутствии у них разрешения от своих шейхов на обучение мюридов, и их клеветы на своих шейхов с помощью лживых слов и злых дел только лишь с целью стяжать богатства, как это все известно каждому честному и проницательному человеку. А вскоре перед вами предстанет из их числа человек, усилиями которого произойдет извращение сути тариката путем внесения в него новшеств (бид'а). Но его дело быстро сойдет на нет и его приспешники недолго будут смущать умы и выступать против правды. Воистину, Аллах хранит Свою вечную религию!
А еще знай, о мой любимый сын, что природа этого мира такова, что во все времена человек в итоге всех своих усилий не достигал заветной мечты, так же как не удавалось ему и проявить все те достойные похвалы качества, кои он надеялся и старался увидеть в себе! И я также подступал к великим делам, которые хотел представить вам в ясности, но Аллах расположил преграду между мной и этими делами, и я не смог раскрыть тебе тайну, и всю жизнь хранил ее, полагаясь на "может быть" и "вероятно". Поистине, по воле Всевышнего Аллаха все в мире заключает Его мудрость, постичь которую могут только избранные Им для сего дела. И все, что запало мне на сердце [свыше], я вложил в твое сердце, назначил тебя моим наследником и преемником (халифом) перед Богом в руководстве Его рабами, и дал тебе все разрешения (иджаза), полученные мной, а также даю дозволение на обучение религиозным наукам, даю разрешение в Лугъ-тарикат и в увайсийя. И если Господь Бог облагодетельствует меня продлением моей жизни, хотя бы на немного, я напишу [все разрешения иджаза] для вас своим пером, которой писали наши саййиды, как, например, Зайнулла аш-Шарифи аль-Ма'мури, Саййид Ахмад аль-Амаси, Мухаммад Салих-Хани Кирмани, Мухаммад Нур аль-Бухари и шейх Хабиб ар-Рахман аль-Казими аль-Мадани. То, что не дошло до меня письменно (шаджара - (буквально: «дерево») — условное обозначение письменного разрешения; духовная генеалогия, родословная суфийских братств с перечислением имен шейхов, через которых передается духовная преемственность. Входит в письменный документ разрешения-иджаза), а лишь устно, то его мы не будем приводить, ибо нет надобности в упоминании этого и в многословии. От Аллаха вся помощь и Он — Вершитель судеб!
В эти дни я впал в немощность и чувствую сильную слабость. Мой сын Газамми, отправленный с этим моим письмом, расскажет вам все как есть. Я не раз пытался пригласить вас, чтобы увидеть вас перед тем, как покинуть этот бренный мир, но различные дела помешали сделать это. И все же видение сердцем и сокровенным разумом (басыра) лучше и надежнее видения с помощью обычного зрения и вы всегда в моем сердце и мысли о вас никогда не покидают меня. Я поручаю вам моего сына Арслан Хусейна. Будьте для него отцом и братом и не лишайте его своих искренних наставлений, и я надеюсь на Всевышнего Аллаха, что Он сподобит его стать одним из праведных людей мусульманской общины (умма), как о том уведомил меня радостной вестью наш саййид и маулана 'Абд аль-Кадир аль-Джилани, куддиса сирруху (да очистит Аллах «зеркало» его «сердца (сирр)). Быть может Всевышний Аллах и явит его сокровенную тайну. Это для Аллаха легко.
События нашего времени, словно потоп, захлестнули живущих на земле и очень мало тех, кто смог остаться от них в стороне, и я надеюсь, что вы в числе последних. Будьте же с вашими сподвижниками всегда начеку и в полной готовности. Всевышний говорит: «Довольно с тебя Аллаха и тех, кто последовал за тобой из уверовавших» (Коран, 8:64). Не следует спешить с ответом для всех тех, кто обращается к тебе. Ведь каждый из них обращается со своей личной нуждой. Я надеюсь, что в этом случае, что призывающее к истине призовет вас к истине истиной. Поистине, Аллах — с терпеливыми!
Завершаю послание не по своей воле, а из-за неимения сил далее продолжать излагать слова на бумаге. Вот и все тысячи пожеланий благополучия вам и всех благ и от моих близких! Прошу вас не оставлять меня в молитвах! Обо всем остальном вам сообщит податель сего письма, мой сын Газамми. Что же до того, что ты написал о таком-то человеке, то это я сам счел за лучшее не приводить в письме слова о нем. Он оказался в числе обманутых, упаси нас Аллах от подобного, но его дело долго не продолжится. Сохранение внешних приличий (мударат) в общении с ему подобными является одним из способов лечения от болезней нашего времени, пойми это! Мои многочисленные пожелания благополучия всем, старым и младым, мужчинам и женщинам! Прошу их всех не оставлять меня в своих молитвах!».
Конец его письма, куддиса сирруху (да очистит Аллах «зеркало» его сердца (сирр)). Это его последнее письмо, которое он написал мне».
21.01.2023 • Мудрые мысли
От земли до звезд не существует простого пути Сенека ... Читать далее