Печать

В начале XVIII в. в кумыкском шамхальстве усилилось влияние Ирана. Однако непрерывные захватнические войны ослабили Иран. Против гнета персидских шахов и их ставленников поднялись порабощенные народы.
В 1709 г. против Ирана восстали афганцы. Одновременно восстание вспыхнуло в Мугане, Табризе и других районах Азербайджана. Воспользовавшись этим, казикумухский хан Чулак-Сурхай начал "проводить антииранскую политику. 

К этому времени Россия вновь стала уделять больше внимания Северному Кавказу. В 1711 г. в Дагестан направляется князь А. Бекович-Черкасский с заданием добиться поддержки дагестанских владетелей, в частности, Сурхая Казикумухского, в борьбе России с Ираном и Турцией. Тем более, что Чулак-Сурхай проявил себя как умный и дальновидный правитель. 
Так, чтобы сплотить вокруг себя другие народы Дагестана, казикумухский хан провозгласит борьбу против "Ирана как борьбу за суннитское "правоверие" против "шиитской ереси". 
С этой целью Чулак-Сурхай обратился с воззванием к народам Дагестана и Азербайджана:,, Они (лакцы) возрождены от бога избавить правоверных суннов, коему исповеданию следуют почти все дагестанцы и немалая часть ширванцев, от еретического персидского ига, в котором поныне страдали, и еретичество искоренить и дабы все правоверные присоединились к нему и сделались вольными". 
В 1711 году казикумухский хан договорился с уцмием кайтагским Ахмедханом захватить Москур. Уничтожив иранский гарнизон, войска Чулак-Сурхая, Дауд-Гаджи кубинского и уцмия кайтагского в количестве 30.000 человек осадили Шемаху-важнейший торгово-экономический центр иранских шахов в Азербайджане. Осада города затянулась из-за проиранской позиции шамхала Кумыкского, который угрожал осаждавшим совершить набег на их земли, если они не откажутся от своих намерений. Из-за этого Ахмед-хан вынужден был вернуться в Кайтаг с частью своих войск. 
В 1712 году Чулак-Сурхай и Давуд-Гаджи захватили Шемаху. Англичанин Д. Хонвой писал, что иранский губернатор Шемахи "... увидел, что покинут или предан своим народом" и, понимая безвыходное положение свое, сдался. Шемахинский хан, иранские военачальники и 800 человек из городской знати были убиты, а город разграблен". 
Есай Католикос о событиях в Шемахе писал так: "Армяне-христиане - как жители города, также остальных селений, за исключением немногих, особенно не потерпели от резни, ибо милостью Христа они были пощажены...". Это служит подтверждением, что нападение дагестанцев на Шемаху было направлено против Ирана, его ставленников. 
Однако Чулак-Сурхаю и Давуд-Гаджи не удалось долго удержаться в Шемахе. Вскоре против них иранский шах направил огромную армию. Казикумухский хан вместе с союзниками вынужден был отступить в горы Дагестана. 
В начале 20-х годов XVIII в. Чулак-Сурхай воспользовался обострением противоречий между Россией, Турцией и Ираном, снова захватил Шемаху. И в этот раз поход был совершен с целью оказания помощи народам Азербайджана, борющимся против иранского владычества. Об этом свидетельствует обращение жителей Гянджи к грузинскому царю Вахтангу, в котором указывали, что "...лезгины не пришли бы к нам, в нашу страну, если бы в близких к ним районах и среди окружающих народов не было единомышленников с ними и не имели бы сторонников среди них". 
Между недавними союзниками по борьбе с иранской экспансией начались распри. Причиной послужило провозглашение Дауд-Гаджи шемахинским ханом. В этой обстановке Россия, чтобы предупредить усиление влияния Турции, приняла решение начать военные действия летом 1722 г. за захват Дагестана. 
Непосредственным поводом к войне послужил грабеж русских купцов в Шемахе воинами Дауд-Гаджи и Чулак-Сурхая. Обращаясь с манифестом к жителям Дагестана русский царь Петр 1 указывал, что причиной открытия военных действий является "грабеж", русских купцов. "Ввиду отказа Дауда-Гаджи и Сурхай-хана дать удовлетворение, - заявил Петр 1, - мы принуждены против предреченных бунтовщиков и всезлобных разбойников войска привести". 
Таким образом, скрыв подлинные причины войны, под видом наказания зачинщиков грабежа русских купцов, Петр 1 решил присоединить прибрежье Каспия к России и приостановить расширение сферы влияния Турции на Кавказ. 
В 1722 г. русские войска двинулись на Дагестан. Вначале Чулак-Сурхай придерживался протурецкой позиции. Когда же турецкий султан выдал фирман Дауду-Гаджи на правление Шемахой, казикумухский хан обратился к Адиль-Гирею Тарковскому, чтобы он содействовал установлению нормальных отношений с Россией. Однако занятая войной с Турцией Москва отказалась подтвердить подданство Чулак-Сурхая. 
После заключения Константинопольского договора с Россией в 1724 г. Турция провозгласила Дауд-Гаджи ханом дагестанским и ширванским. Чулак-Сурхай в отместку стал совершать набеги на лезгинские владения Дауд-Гаджи. Войска казикумухского хана углубились в Ширван и Грузию, грабили здесь купеческие караваны". 
Турецкий султан понял, что он сделал ошибку, провозгласив Дауд-Гаджи ханом Ширвана и Дагестана. Кроме того, любое сближение Чулак-Сурхая с Россией для Турции было опасно. Поэтому Дауд-Гаджи был схвачен и отправлен в Гянджу, а затем в Константинополь. На его место в 1728 г. был поставлен Чулак-Сурхай. Турецкий султан объявил его двухбунчужным пашой с жалованием 3 тысячи рублей в год. 
Так турецкому правительству удалось отвести Чулак- Сурхая от России и использовать в борьбе за расширение своего влияния на Азербайджан. С этого времени казикумухский хан вместе с турецкими войсками стал вторгаться в прикаспийские провинции, признанные владениями России по Константинопольскому договору с Турцией. 
В одном из документов того времени сообщается следующее: "Оный Сурхай в соединении с самим турецким войском владение учинил в российской "провинции Кизил-Агач (в Галяни) и Сальян; там бывших людей побил и пленил; устроенные магазины с провиантом и многие там лежащие деревни без остатку выжег, пожитки пограбил и несказанное свирепство производил". 
Таким образом, в конце 20 годов ХУ111 в. между Россией и Турцией вновь возникли острые противоречия, в которых немалую роль сыграл казикумухский хан Чулак-Сурхай. Пользуясь ситуацией, он стремился к утверждению своей власти в Шемахе и других частях Азербайджана. 
В это время шахом Ирана становится опытный полководец Надыр, который в 1733 г. нанес крупное поражение турецким войскам под Багдадом. Разгром турок и успешные переговоры об уходе русских войск из Дагестана и Азербайджана привели на Кавказе к усилению влияния Ирана. Надир-шах заключил мир с Турцией. Получил от султана "Хати-Шариф", приказ для всех турецких пашей - на завоеванных землях очистить немедленно провинции, находящиеся под их управлением. Прибыв в Ардебиль, Надир-шах поручил Муссе-хану Астаринскому послать своего курьера с "Хати-Шерифом" к Сурхай-хану с предложением очистить Ширван". Сурхай-хан был более чем оппозиционно настроен против соглашения с Надиром, поэтому он убил посланника, написал Надир-шаху следующее: "Я завоевал территорию Ширвана со своими лезгинами-львами на войне и по какому праву вмешиваетесь в то, что принадлежит мне". 
С этого времени Сурхай-хан Казикумухский стал одной из важнейших фигур в борьбе против иранской экспансии на Кавказе. Он привлек симпатии населения Дагестана и Азербайджана. 
В 1734 г. Надир-шах с огромной армией направился на Ширван для наказания Сурхай-хана. Узнав о приближении иранских войск, Сурхай-хан оставил Шемаху и удалился в горы Дагестана. Он решил набрать армию и дать сражение Надир-шаху в труднодоступных горах Дагестана. Захватив Шемаху без боя, Надир-шах с 12-тысячной армией направился 6 сентября на Казикумух. 
Сурхай-хан, спешно набрав ополчение, решил дать сражение в урочище Девебатан, между Кабалой и Шемахой. А. К. Бакиханов приводит следующий документ об этом сражении: "Сурхай-хан, ожидая приближения неприятеля, занял лес и в нем расположил свое войско тремя рядами. Персияне, ударив на первый ряд, не думали, что имеют дело с Сурхай-ханом и с невольниками его, Каратом, который от имени его долгое время управлял Ширваном. Опрокинутый неприятель отступил ко второму ряду. Лезгины, судя по первому натиску, полагали, что сам Надир тут находится, и эта мысль была для Сурхая гибельной. Третий ряд, которым командовал сам Сурхай, разделил смятение второго, и вскоре все обратились в бегство, претерпев большую потерю. Сардар, овладев их лагерем, послал отряд в Хачмас - большое укрепление, построенное Сурхай-ханом, которое было разорено и сожжено. 
Надир, получив об этом известие, приказал преградить дорогу лезгинам, бегущим в Казикумух. Но Сурхай-хан успел обогнать отряд и ночью выше Хосреха, по единственному ущелью переправился в Казикумух. Несмотря на это, персияне успели захватить оставшихся позади 300 человек и овладели всем скотом, который пасся на горах . 
Разграбив все на своем пути, Надир-шах прибыл к Хосреху, куда Сурхай-хан послал курьера с предложением покорности и милости. Надир-шах, зная хитроумного Сурхая, в ответ написал ему: "Прежде чем ты сможешь получить нашу милость, ты должен смиренно явиться к нашему двору, без этого изъявления покорности тебе будет невозможно остановить поток быстрый наших сил, против которых слабые тростиночки не смогут ничего сделать. Не надейся ускользнуть посредством напрасных сказок и магических хитростей от могучего дыхания нашего войска-дракона". 
Пока шли переговоры, Сурхай сумел воспользоваться временем и подготовиться к наступлению персидских войск. Он воздвиг на берегу Койсу, недалеко от Кумуха, земляные валы, сломал мост и приготовился к сражению с могущественным завоевателем. Надир-шах по пути из Хосреха в Кумух жестоко расправился с мирным населением сел. Хосрех и Кули. Этот восточный деспот с тем, чтобы напугать и внушить им покорность, устроил в Хосрехе, Кули и других селениях шахкирман, т.е. собирал детей на зерновые токи и растаптывал копытами лошадей, запряженных молотильными досками. 
Когда иранские войска Персии, разграбив все на все сем пути, дошли до Кумуха. Надир-шах дал указание обстреливать из пушек селение Кумух. Первые попытки переправиться через реку не увенчались успехом. Лакцы стойко выдерживали каждый натиск персидских войск. Увидя безуспешность своих попыток перейти реку, Надир приказал Ганихану с корпусом Абдалиса попытаться пересечь реку с верховья ее. Этот отряд сумел найти брод, к которому вела узкая тропинка. Когда весь отряд перешел незаметно для лакских смельчаков на другую сторону реки, Надир-шах с главным войском пошел на штурм. Сурхай-хан, видя свое безвыходное положение, со свитой и семьей сумел спастись бегством в Аварию. 
По этому поводу сохранилось два документа: 
"Пришел Тахмас-кули с огромной армией в Дагестан и, захватив Кумух, дошли до Шали и произвели там опустошение. Пробыв в Кумухе в доме Сурхай-хана 7 дней, Тохмас-кули-хан вернулся обратно в месяце жумадалула 1147 х(1735)". 
"Кумух был разрушен руками кизилбашцев в день нужмара в м-це жумадал-ула в начале осени. Они вернулись в этом же месяце в день Хамиса (1147 г. хиджры). Народы Лакии были доведены ими до такого положения, что у них не осталось ничего для пропитания". 
Захватив Кумух, Надир-шах бесчеловечно расправился с мирным населением. Историк Джонс пишет, что "яростное море армии завоевателя устремило свои волны на обиталища и поля Кумуха, а владения всех жителей этого места были опустошены. 
Из-за отсутствия боеприпасов и приближения зимы, Надир отказался от дальнейшего похода в Аварию и, разграбив аулы лаков, отправился на покорение Южного Дагестана. 
Таким образом, первый поход на лаков закончился поражением Сурхай-хана. Однако, это не означало, что лакцы окончательно покорились власти Надир-шаха. Жестокое и бесчеловечное отношение персов вызвало гнев и возмущение среди мирного населения лаков. По всему Дагестану народы готовились отомстить зарвавшемуся врагу. С этого времени национально-освободительная борьба приобретает острый характер. 
В 1736 г. Надир-шах короновался шахом Персии, низложив Аббаса II. По вступлении на престол он назначил своего брата Ибрагим-хана главнокомандующим и верховным правителем Дагестана и Азербайджана, а сам предпринял поход на Среднюю Азию. 
К тому времени Сурхай-хану удалось создать значительную армию из лакцев, даргинцев, лезгин, аварцев и вместе с войском уцмия кайтагского напасть на Дербент. Дербентская крепость пала и снова Шемаха оказалась в руках Сурхая. 
С захватом Шемахи, Сурхай-хан и уцмий кайтагский расправились с иранской феодальной знатью и умертвили многих ставленников Надира. Говоря о военных походах Сурхай-хана, русский резидент при персидском дворе И. Калушкин сообщал в сенат, что Сурхак-хан напал на старую Шемаху, опустошил Дербентскую крепость, разбив войско Мехти-хана ..."И такие великие волнения шаху успокоить трудно, что повсюду надобно войско, которого за всеконечным оскудением людей набрать негде, разве всех торговых людей и персиян поголовно набрать, да и за крайним разорением и содержать будет нечем". 
Против наступательных операций дагестанцев была двинута 32-тысячная армия Ибрагим-хана. Недалеко от владений уцмия произошло сражение, в котором отважные удальцы лакцев вместе с кайтагцами и др. разгромили на голову персидское войско, а сам Ибрагим-хан был убит. 
Блестяще выигранное сражение над многочисленным шахским войском вселило у народов Дагестана уверенность в победе над врагом. Под знамена хана встало все лакское население, умеющее носить оружие. Одновременно Чулак-Сурхай обратился ко всем правителям Дагестана, в особенности к правителям и сельским обществам Аварии, с призывом подняться на войну против персидских войск. Для этой цели он созвал совещание наиболее влиятельных правителей и представителей сельских обществ, на котором все они принесли присягу не пощадить своей жизни, если шах вновь осмелится направить свои войска на Дагестан. Об этом свидетельствует следующая надпись, обнаруженная Али Каяевым на полях одного корана, "Посылаем много приветов от дурдихцев и ученых бесподобному знатному хану и его сыновьям Магомеду и Муртазали. Мы сообщаем следующее: когда ты собирал народы Дагестана к себе для произнесения клятвы, вместе со всеми и мы прибыли. Дали клятву и всегда принимали участие в войнах. Но когда раздавал подарки, ты обошел нас. Мы просим прислать теперь, как и всем, подарки. Всегда будем мы готовы идти с тобой на войну и сделаем больше, чем другие. Весь наш трудовой народ будет непоколебимо стоять на твоей стороне и никогда не изменим. Приветы от жителей Буада-Куланим и окружающих аварцев, называемых гурзих". 
Весной 1741 г., после успешного завоевания Средней Азии, Надир-шах вернулся на Кавказ и снова начал готовиться к походу на Дагестан. В свою очередь, оттоманская Турция посылает Сурхай-хану деньги, чтобы он мог собрать наемников, пополнить людьми и оружием свою армию. Этим турецкий султан надеялся, в случае положительного исхода борьбы, в будущем получить поддержку руководителей восстания в осуществлении его стратегических замыслов по захвату Закавказья и в войне против Персии. 
Вскоре Надир-шах захватил весь Южный Дагестан и разгромил уцмия кайтагского в крепости Кала-Курейш. Огромная 100-тысячная его армия направилась вглубь Лакии против Сурхай-хана. 
В лакском эпосе об этом рассказывается, что закованные в железо, жаждущие наживы, полчища шаха Надира хлынули потоком по ущельям, как из муравейника. Надир-шах истреблял все живое на своем пути. Все аулы, окружающие Кумух, были разграблены и разрушены. 

Несмотря на такие изуверские методы обращения с населением, жители лакских аулов не сдавались, продолжали отчаянную борьбу с персами. В том же лакском эпосе говорится, что "...кровью окрасились реки и горы, ущелья заполнились трупами. Славные города и аулы превратились в развалины, в которых вили себе гнезда одни вороны. Цветущий край опустошен".
В августе 1741 г. недалеко от Кумуха разыгралось сражение, здесь Сурхай-хан потерпел поражение и вынужден был вместе с семьей сдаться на милость Надир-шаху. 
Русский резидент Калушкин 12 августа 1741 года сообщал из Кумуха, что "Сурхай, видя горских людей в крайнем несогласии и себя самого от сыновей своих оставленным, через Гани-хана изъявил покорность. Он сдался вместе со своей семьей. Одержав победу, Надир обрушился на мирное население. 
"Надир, видя Сурхая власти своей покорным, час от часу в такую заносчивую гордость приходит, которую и описать трудно, и он хочет со всей Дагестании потребовать в службу до двадцати тясяч, а до остальных перевесть на житье в Персию. И для того в окрестные места разослал едва ли не все свое войско, между которыми и сопротивляющимися лезгинами, понеже они о переселении слышать не хотят, непрестанные схватки происходят. Однако они могли против персиян стояти, наконец, принудимы бывают сдаватца, таковые по указу шахова ни единого человека живого не оставляют, но всех рубят напополам, а жен их и детей, по сие время достать не могут". Сообщая о мужественной борьбе лакцев, Калушкин 29 августа 1741 г. писал, что хотя "...некоторые малоличные деревни без дальнего сопротивления Надир и преодолевал, однако потом, от других крепкую оборону увидел, из которых одна в пятнадцати верстах от нашего лагеря лежащая в горе, на некоторой способной к обороне высоте, деревня по причине учиненного от нея сильного и к вящему персиянам посмеятель нашу руганию отпора, заслужила имя наступателям достопамятна быть". 
Русский резидент в ставке шаха Калушкин пишет, что против вицхинских аулов было послано 8 тысяч человек. Способных носить оружие здесь оказалось всего 600 человек. Бои происходили в течение 10 дней и "каждый раз персияне принуждены были с нарочитым уроком отступать". Далее он пишет, что "горцы предпринимали вылазки, в которых между мужским "полом к неслыханному удивлению и женщины были и врасплох на персиян так дружно ударили, что из оных с триста человек убили и много на побеге ранили". 

После десятидневной защиты осажденные вицхинцы покинули селение и ушли в горы Пудахара и Аварии. Подобным образом поступили и жители других аулов. Организовавшись в небольшие партизанские отряды, они совершали с гор беспрерывные набеги на лагерь Надир-шаха и уводили лошадей, а другие, как говорится в источниках "приходили в свои селения и стоящие в поле хлеб брать не дают, истребляют из ружей,, .О ненависти лакцев к персам говорит такой факт: после захвата Кумуха, Надир-шах потребовал от Сурхай-хана снаряжения и отряд воинов, состоящий из 1000 человек. В шахский же лагерь Сурхай-хан явился отрядом из 400 человек, так как "...он более того числа дать власти не имеет, понеже вее его деревни, имея с аварским ханом сообщения, учинились ослушны, а о сыновьях своих, где они скрывались, и знать не может". В это время сын хана Муртазали после кумухского поражения с отрядом своих "воинов находился в Хунзахе.

Захватив Лакию, Надир-шах расположился лагерем на Турчидагской возвышенности, готовясь к наступлению на Аварию. Один из его отрядов расположился в ущелье Мукерхъи, возле аула Ури, три других - над аулом Мия, Кигьярч1и и на хъанарской горе. Не надеясь на свои силы, Надир-шах приказал шамхалу Хасбулату направиться с войском на Аймакинскую гору и ждать приказа о наступлении. Надир-шах решил раз и навсегда сломить сопротивление лакцев и их союзников аварцев.
В эти решающие дни в Хунзах, Согратль и Гидатль стали собираться вооруженные отряды многих народов Дагестана. Не желая нового кровопролития, наиболее знатные люди Лакии и Аварии обратились к Надир-шаху с просьбой оставить пределы Дагестана и отказаться от своих планов покорения его народов. Например, до нас дошла копия письма гидатлинского ученого-арабиста Ибрагима-Гаджи из аула Орада, адресованного Надир-шаху, в котором говорится: "... Посылаем приветы завоевателю и грабителю - Дагестана и виновнику всех несчастий, разрушителю многих дагестанских аулов - Вам, царю, и шамхалу, ставшему на вашей стороне. Дай бог, чтобы между нами больше не возникли неприятности. До сих пор мы все стояли за наших истинных правоверных и надеялись, что Вы подчинитесь законам корана. Но теперь мы вышли на поле брани и сообщаем Вам, что вы уже получили возмещение с Сурхая, забрали все его ценности, уничтожили многих невинных людей его. Теперь, что Вы хотите от народов Дагестана, почему шамхал расположился на Аймакинской горе? Недостаточно ли, что он сделал до сир пор, этим же возмещено все? 
Мы просим Вас, именем аллаха, чтобы Вы подчинились исповедям корана... Возвращайтесь к своим местам. Мы клянемся аллаху, что не хотим воевать с Вами и особенно с людьми шамхала, с которыми у нас была дружба, еще как у наших отцов и прадедов... Вы не проливаете крови и мы не являемся вашими райятами. К вам, и другим мы не платили и не будем платить ничего... Просим уходить от нас, возвращайтесь обратно. Но если Вы не оставите нашу территорию, то мы надеемся, что того, чего не предпошлет аллах, ничего не будет". 
Надир-шах не придал особого значения обращению знатных людей Лакии и Аварии. Окрыленный военными успехами, он надеялся в течение нескольких дней расправиться с непокорными народами и направиться в Кабарду. 
Тогда лакцы и аварцы поклялись не стать к врагу спиной, если даже реки начнут течь вверх. Смерть или победа - таков был призыв горцев. А намерения шаха захватить Кабарду вызвали передвижение русских войск к Кизляру, что имело важное стратегическое значение для борющихся против Крана горцев. 
Решающее сражение разыгралось на границе, между Лакией и Аварией в местности между аулом Мегеба, турчидагскими высотами и аулом Чох. 
В лакском народном эпосе говорится, что как только началась эта битва Надир-шах обратился к Сурхай-хану, находившемуся в его ставке, со словами: "Обрати внимание на войска обоих сторон как следует, т. е. на моих кошек и твоих мышей". Сурхай-хан, говорят, ответил: "Не говори такие слова, о шах, время может меняться, как солнечный день, ждите завтрашнего дня, испытаете волчьи поступки горцев". 
На второй день битвы при виде картины боя Надир-шах воскликнул: "Сурхай, пусть продлится твоя жизнь, скажи мне, откуда появился этот отряд?". "Этот отряд дайтлинцев из Хунзаха. Разве вы не слышали о тех героях, от огня ружей которых сгорает весь мир? Надир-шах спрашивает: "Кто тот всадник на черном коне?" Сурхай-хан отвечает: "Всадник на черном коне - мой сын Муртазали". 
На это Надир-шах сказал: "Я бы желал получить хунзахских дайтлинцев взамен воинов Грузии и Дагестана. Также я отдал бы все свое золото за твоего сына Муртазали". 
Не выдержав натиска объединенных отрядов лакцев и аварцев, войска Надир-шаха в результате трехдневного сражения, позорно бежали. Тем временем в горах выпал снег. По пути отступления персов жители дагестанских аулов нападали на них, забрасывали с гор камнями. 
Рассказывая об отступлении иранских войск, тот же Калушкин свидетельствует, что "иногда воинов шаха так жестоко били, что его самого принуждали троекратно к обороне назад оборачиваться". "И таким ускорительным маршем, который по справедливости за побег причесть можно, наигорший вред себе нанес, ибо великое число в войске его хворые и пешие имелись, токо же и те, у которых лошади были худы и за ним поспешить не могли, оставляя позади, все в руки неприятельские достались". В реляции от 28 сентября 1741 г. из Дербента Калушкин сообщал, что "... Его величество, видя это со злости плакал". 
Отступив в Дербент, Надир-шах стал готовиться к новому весеннему наступлению на Дагестан. Воспользовавшись предательством некоторых лакских феодалов, шах решил использовать передышку для того, чтобы путем подкупа их все-таки покорить Лакию и Аварию. С этой целью, сообщает Калушкин, шах посылает Сурхай-хана с 40 тыс. рублями для раздачи "горским старшинам" с тем, чтобы "пристойною дачею тех денег к стороне его величества привлекал и равномерно еще и в военную персидскую службу постоянных людей набрать, и для того все производимые расходы упомянутых денег на его, Сурхайское, рассмотрение отдал, обещая со всякою милостью оных удобрить". 
Но эти меры не дали желаемых результатов. Сурхай-хан, прозванный лакцами предателем, не смог подкупить лакских старшин. Он вынужден был вернуться в шахский лагерь, не сумев уговорить лакцев сложить оружие. Наоборот, говорит Калушкин, "они ни малейшая податности по оному призыванию не оказали, но ниже слышать о том не хотят". 
Весной 1742 г. Надир-шах, получив дополнительные воинские силы из Черака, вновь пытается вторгнуться в Дагестан. На этот раз он использует Сурхай-хана с тем, чтобы своего прославленного сына и "тамошних старшин добровольно к покорению привлекать с повторяемым обнадеживанием, что им никаких налогов учинено не будет". 
Поездка казикумухского хана и на этот раз не увенчалась успехом. Русский переводчик иранского шаха В. Братищев сообщал в Москву, что Сурхай-хан, будучи в Лакии, уговаривал сына сложить оружие и подчиниться власти шаха. Тогда Муртазали, выхватив кинжал, сказал отцу, что "... единое напоминание крови старости ево вредит... и тако наотрез ответствовал, что никогда шаху послушание принести в мысли своей не имеет". 
Убедившись в невозможности путем подкупа и организации карательной экспедиций лишить лакцев и аварцев их независимости, Надир-шах решил обосноваться на равнинной части Дагестана и отрезать горцев от экономически важных центров, перейти к затяжной войне. С этой целью он избрал своей резиденцией новую крепость, построенную к северу от Дербента во владении уцмия кайтагского и получившую впоследствии название "Иран-Хараб", т. е. "Гибель Ирана". Отсюда Надир-шах периодически посылал отряды для опустошения и разорения лакских аулов. 
В конце 1742 г. Надир-шах в кругу своих военачальников стал все чаще высказывать, что "...в Дагестане более дела нет, ибо де лезгины истреблены". Но для современников было ясно, что" под этими его словами скрывалось полное разочарование в дагестанской компании. Братищев писал: "... довольно показуются гнилые победы действ его, что через два года в Дагестанской стороне достигнуть не мог, кроме, что государство свое подорвал, народ истощил, войска растерял и остальное крайне изнурил". 
Дальнейшие попытки войск шаха проникнуть в горы к лакцам и аварцам не дали результатов. Тем временем в его армии начался голод и различные болезни. Тот же Братищев 3 мая 1743 года писал в Петербург: "... его величество растерянную свою в Дагестане казну у подданных своих отыскивать стал и столько персидских обывателей всяко, не упуская командирам и управителям провинции и не обходя военных людей неслыханными штрафами...". 
Однако это уже не помогло восстановить пошатнувшееся положение Надир-шаха. В 1743 году объединенные отряды лакцев, аварцев, даргинцев и лезгин штурмом взяли крепость "Иран-Хараб" и нанесли новое поражение шахским войскам. В результате этого Надир-шах в конце 1743 года вынужден был окончательно уйти из Дагестана. 
После изгнания персидских захватчиков на ханский престол в Казикумухе взошел сын Сурхай-хана Мухаммед. Он начал оказывать активную помощь антииранскому движению в соседнем Азербайджане, Мухаммед-хан надеялся использовать антииранское движение в Азербайджане в своих целях. В 1743 г. он примкнул к движению Сафи Мирзы, выкинутого Турцией в качестве претендента на шахский престол в Иране. Объединенные войска Сафи-Мирзы и Мухаммед-хана освободили от иранских оккупантов Ширван. Однако в 1743 г. Надир-шах направил в Ширван огромную армию для подавления национально-освободительного движения. В декабре 1743 г. близ Ахсу ополчение повстанцев, руководимое Мухаммед-ханом, дало сражение. Мухаммед-хан потерпел поражение от численно превосходящих регулярных сих Ирана и вынужден был вернуться в Казикумух. 
В 1747 году Надир-шах был убит во время государственного переворота. Иранское государство пришло в полный упадок. Завоевательные походы персов в Дагестан прекратились.